– Ты высокий, – почему-то не унималась девушка.

– А у тебя забавный акцент.

– А пальто?

– А пальто можешь оставить себе.

Такси наконец-то подъехало. Ричард быстро подбежал к водителю, вручил ему деньги и попросил отвезти незнакомку, куда она укажет. Он развернулся, девушка продолжала стоять на тротуаре, переминаясь с ноги на ногу. Ричард, не отдавая себе отчета в действиях, подошел к ней и положил руки на плечи. Их глаза встретились, и у обоих появилась измученная улыбка.

Ричард повел ее к такси. По пути он решил на всякий случай дать ей денег: чего-чего, а их у него было достаточно. Больше они не проронили ни слова. Взгляда голубых глаз, наполненных переживаниями и вопросами, хватило. За яркой внешностью скрывалось то, что Ричард не смог разгадать. Он с неохотой закрыл дверь такси, и оно, как и миллион похожих на него машин, исчезло в потоке. Девушка, имя которой он не знал, затерялась в необъятном Нью-Йорке, а Ричард, стоявший в одних брюках и рубашке, со слетевшей от ветра шляпой и очками, не мог вздохнуть. Он заглянул в кафе через витрину и увидел Тома за микрофоном. Улыбнувшись, все еще ошарашенный неожиданным знакомством, Ричард вошел внутрь. А там…

А там Том брал свою самую высокую ноту.

Я оглядываюсь назад,

Я всматриваюсь вперед.

Мы все поделим поровну

Страх,

Счастье и конечно же,

Любовь[136]

«А вот наконец-то явился и наш долгожданный именинник! Почему он вошел без верхней одежды и своей дурацкой шляпы, непонятно. Мы все давно перестали задавать Ричарду вопросы. На них ответы не знает сам Бог.

Мы все нашли себе занятие в жизни. Я – актер. Алан – игрок в сборной страны. Джек – ассистент профессора. Джуд – штатный модельер в Прада. Ричард – писатель. Карьера у каждого сложилась, друзей и знакомых полно. Так или иначе проблемы в семьях решены. Да вот только одиночество Ричарда не дает покоя… Я как-то спросил его про девушку, так он мне прочитал лекцию о том, что его время еще не пришло. Личная жизнь Ричарда – это его личная жизнь, и нам туда лезть не к месту. Но, когда я смотрю на Джека и Джуд, их детей, иногда меня накрывает печаль. Двадцать восемь лет, Ричарду сегодня двадцать восемь лет, а он ни разу не обмолвился о своей второй половинке. Я и Алан то и дело становимся героями любовных драм. Мне очень хочется верить, что Ричард просто крайне придирчивый. Ведь сам по себе он красавчик с мозгами. И все же я хочу увидеть ту девушку, которая заставит его сердце трепетать.

Я хочу, чтобы любовь тронула и его сердце».

– Наконец-то явился. – Джек потрепал его по голове. – Ты выглядишь так, словно увидел призрака. Почему ты раздетый? Январь на дворе!

– Я… – Ричард посмотрел на притаившегося Алана, настороженных Джуд и Джека. Шутки тут же отлетели на второй план, а друзья начали волноваться. Он глубоко вздохнул и на выдохе произнес лишь: – Кажется, я влюбился…

– Охренеть!

«Песня, которую я пою, заканчивается. Как и любая другая. За началом неизбежно следует конец. И даже если такая прекрасная мелодия найдет свою последнюю ноту, я не позволю себе грустить. Их тысячи, миллионы, а сколько еще будет! Каждая песня, как движение от одной переправы к другой, от одной жизненной ситуации к следующей. Я счастлив, что пою в маленьком кафе, пока мои друзья выбивают из Ричарда душу, а дети Джека с удовольствием едят пиццу. Люди ждут моих выступлений. Я благодарен им за каждую эмоцию. Иногда я думаю, куда в итоге приведет меня извилистый путь, и сам же отвечаю – непременно к счастью. Мне остается спеть последние несколько нот, пару фраз, и все, история этой песни заканчивается, но я знаю, как никто другой, будут другие песни, еще и еще. А пока…

А пока мне хочется закончить красиво, вспоминая главный девиз моей мамы, друзей и, если честно, всех вокруг: Пой, Том!

ПОЙ!

И я прощаюсь с вами на моей самой высокой ноте!»

Биографии певцов